Диктатура в коротких штанишках
Пока страна обсуждает политические инсайды и громкие светские скандалы, в доме «кровавой барыни» разыгрывается совсем другая драма. Вопрос о втором ребенке, который так волнует подписчиков, для Ксении Анатольевны закрыт. И закрыл его не врач, не муж, и даже не она сама, а её сын Платон.
В разговоре с блогером Идой Галич журналистка впервые призналась: в её семье царит жесткий матриархат, где главный мужчина — вовсе не законный супруг. 9-летний наследник династии Собчак-Виторган выставил матери бескомпромиссный ультиматум. Мальчик категорически не желает делить внимание знаменитой родительницы с конкурентами.
Зеркало для героя
Обычно родители умиляются, узнавая в детях свои черты. Но Собчак, со свойственной ей прямотой, увидела в сыне то, что многие предпочли бы скрыть от посторонних глаз. Платон не просто ревнует — он методично отстаивает свои права на единоличное владение матерью, используя её же аргументы: тотальную занятость, карьеру и график.
Ксения не стала юлить и назвала вещи своими именами.
«Кстати, он как я в этом смысле. Я помню, маме устраивала. Говорила: не дай бог, я хочу быть одна, ты должна любить ровно меня. Платону я, естественно, этого не рассказывала, но он как я. Он эгоист в этом смысле», — заявила телеведущая.
Ида Галич (слева) и Ксения Собчак
Третий лишний
А где же в этой схеме Константин Богомолов? Режиссер, за которого Собчак вышла замуж шесть лет назад под звон колоколов и скрип катафалка, в вопросах деторождения, похоже, права голоса фактически не имеет.
Когда Галич попыталась выяснить, планирует ли пара общего ребенка, Ксения моментально включила режим «защиты данных».
«Это очень личный вопрос», — отрезала она.
Такая реакция красноречивее любых признаний. В союзе, который многие до сих пор считают мезальянсом, условия диктует тот, у кого капитал и... любимый сын от первого брака.
Ксения Собчак и Константин Богомолов
Золотая клетка для вундеркинда
Платона готовят к роли хозяина жизни с пеленок. Элитная школа, китайский язык, математические олимпиады — график мальчика расписан плотнее, чем у топ-менеджера Газпрома. Собчак гордится «техническим складом ума» наследника, но за этим фасадом блестящего успеха скрывается маленький мальчик, который просто боится потерять маму.
«Мам, ты только мне должна принадлежать», — говорит он ей, глядя на бесконечные съемки и перелеты.
И Ксения, которая может уничтожить оппонента в дебатах одной фразой, перед этим детским аргументом бессильна.
Кто платит, тот и молчит
Финансовый фундамент этого брака держится на хрупких плечах Ксении (и её внушительных счетах). Пока Богомолов получает свои театральные гонорары, исчисляемые миллионами рублей, Собчак оперирует суммами, превышающими доходы мужа в десятки раз.
Она восхищается «масштабом личности» супруга и его гениальностью, но когда дело доходит до реальных решений — будь то отпуск на Мальдивах или расширение семьи — последнее слово остается за тем, кто реально оплачивает банкет. И, судя по всему, в ближайшие годы бюджет Собчак будет расходоваться исключительно на образование Платона и прихоти гениального супруга, но никак не на памперсы.
Не думаете ли вы, что растить из ребенка «копию себя» — это самый изощренный вид нарциссизма, который потом больно ударит по самому же родителю?